Молотов. Наше дело правое [Книга 2] - Вячеслав Алексеевич Никонов

Югославия и Финляндия. Тем не менее 12 июля в Париже открылась конференция шестнадцати западноевропейских стран. За четыре дня был учрежден Комитет европейского экономического сотрудничества, призванный составлять заявки на американскую помощь.

В этот момент Молотов впервые с 1936 года получил отпуск. Перед его отъездом на Политбюро шло обсуждение строительства нового здания МГУ. Сталин предлагает вместо планировавшихся 10–12 этажей построить 20. Сколько будет студентов? Шесть тысяч? Значит, в общежитии должно быть шесть тысяч комнат.

— Студентам будет скучно в одиночестве, надо разместить хотя бы по двое, — предложил Молотов. Так в общежитии главного здания МГУ, которое строили рекордными темпами, появились двухкомнатные блоки[1028].

Молотов уехал в Сочи, где пробыл до середины октября. «В этом чувствовалось некое новое веяние в работе министерства, в котором слово “отпуск” было на многие годы изгнано из лексикона»[1029], — замечал Новиков. 16 августа в отпуск ушел и Сталин. Утром 19 августа в Ялте он поднялся на борт флагмана Черноморского флота — крейсера «Молотов». К вечеру тот домчал Сталина до Сочи, где его встречал Молотов. Только он начал подниматься по трапу, чтобы взойти на корабль, как навстречу спустился Сталин:

— Успеешь побывать на своем тезке!

Так Молотов упустил шанс вступить на борт корабля своего имени[1030].

…Мир менялся на глазах. 26 июля Трумэн придал законченность набору американских инструментов холодной войны, подписав Закон о национальной безопасности. Создавались Министерство обороны, объединившее все виды вооруженных сил, Совет национальной безопасности, как орган для принятия решений по внешней и оборонной политике, и Центральное разведывательное управление (ЦРУ). «В Законе о национальной безопасности ничего не говорилось о тайных операциях за границей. Он предписывал ЦРУ соотносить, оценивать и всячески углублять разведку, а также выполнять “другие связанные с разведкой функции и обязанности, относящиеся к национальной безопасности”… Со временем через эту “лазейку” провели сотни крупных секретных операций; причем более восьмидесяти — в течение срока полномочий Трумэна»[1031]. «Длинная телеграмма» Кеннана в слегка отредактированном виде под заголовком «Источники советского поведения» и за подписью «мистер X» появилась в «Foreign Affairs». У многих в мире все встало на свои места. Журналисты и аналитики быстро связали статью в одно целое с доктриной Трумэна, планом Маршалла и Законом о нацбезопасности. Термин «сдерживание» возвели в статус «доктрины», хотя Кеннан этого и не желал[1032]. Сам термин в переводе для Сталина и Молотова звучал как стратегия «удушения» Советского Союза[1033]. Статья вдохновила ведущего американского журналиста Уолтера Липпмана на публикацию серии статей, собранных в книгу под названием «Холодная война», что зафиксировало это понятие[1034].

Джеффри Робертс писал: «Советы тогда запустили так называемый план Молотова — серию двусторонних торговых договоров между СССР и Восточной Европой, чтобы создать противовес привлекательным сторонам плана Маршалла»[1035]. На самом деле план был заметно шире, чем просто торговля. И. В. Быстрова более точно называет его «планом Молотова по интеграции Восточной Европы в политическую, экономическую и военную систему СССР»[1036].

Именно с середины 1947 года началось давление со стороны Москвы на страны Восточной Европы в сторону их советизации. 21 мая Ракоши после встречи с Молотовым поведал: «Нам дали совет перейти на линию более сильной классовой борьбы». За уступчивость партнерам по Национальному фронту и склонность к компромиссам Москва начала критиковать Готвальда, Сланского, Гомулку. Все это отозвалось обострением внутренней борьбы во всех союзных странах, в которой все активнее использовались методы силовых структур. Одновременно стали добиваться и создания политически более однородных правительств. В Румынии основной удар направлялся на национально-либеральную партию Титареску, в Венгрии — на Партию мелких сельских хозяев и одного из ее лидеров Ковача, в Чехословакии — против словацкой Демократической партии, в Болгарии — против оппозиционного Болгарского земледельческого народного союза и его руководителя Николы Петкова[1037].

Советизация восточноевропейских стран приводила и к тому, что в отношениях с ними все большую роль начинал играть на столько МИД, сколько ЦК ВКП(б), где это направление курировал Суслов, соединивший в сентябре в своих руках руководство и идеологическим, и внешнеполитическим управлениями. Его заместителем стал генерал и образованный экономист Дмитрий Шепилов, до этого работавший редактором отдела пропаганды в «Правде».

С середины 1947 года начали обостряться отношения с Югославией. Ее правительство запретило предоставлять какую-либо экономическую информацию работавшим там советским специалистам. Тито и Димитров заключили Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи, что вызвало болезненную реакцию и в западных столицах, и в Москве: формально Болгария не имела права подписывать договоров до заключения с ней мирного договора. 12 августа Сталин послал Тито возмущенное послание. Но до серьезного конфликта с Белградом, как показала история с созданием Коминформа, было еще далеко. Он возник по итогам сентябрьского совещания в польском курортном местечке Шклярска Поремба, где собрались лидеры компартий Восточной Европы, Франции и Италии. СССР представляли Жданов и Маленков. Сталин распорядился, чтобы штаб-квартира Коминформа была в Белграде. Там же будет печататься газета Коминформа «За прочный мир, за народную демократию!». Молотов объяснит логику создания Коминформа:

— Опыт показал, что современное коммунистическое движение настолько выросло и окрепло во многих странах, что уже невозможно осуществлять руководство этим движением из одного центра. Вместе с тем опыт показал, что коммунистические партии, и прежде всего наиболее сильные компартии в Европе должны иметь объединяющий орган, чтобы осуществлять постоянный обмен взглядами и, когда необходимо, координировать деятельность коммунистических партий в порядке взаимного согласия[1038].

14 октября Политбюро поручило МИДу заключить договоры со странами Восточной Европы, включающие обязательства «оказывать взаимную помощь против агрессии со стороны всякого государства, а не только со стороны Германии и объединившихся с нею в политике агрессии государств»[1039]. Это был первый шаг к военно-политической интеграции восточноевропейских государств.

В документах, поступавших из загранучреждений осенью 1947 года, начинают звучать темы «фашизации» Америки, превращения ее в «центр мировой реакции и антисоветской деятельности»[1040]. Это нашло отражение в докладе Молотова по случаю тридцатилетия Октября. Описав проделанный за эти годы путь, обратившись к политике Запада, доктрине Трумэна и плану Маршалла, Молотов заметил:

— Можно подумать, что внутренние проблемы в Соединенных Штатах уже давно решены и теперь дело только за тем, чтобы Америка наладила дела в других странах, предписав им свою политику и желательный состав правительства… Известно, что в экспансионистских кругах Соединенных Штатов Америки распространилась новая своеобразная религия: при неверии в свои внутренние силы — вера в секрет атомной бомбы, хотя этого секрета давно уже не существует. (Продолжительные аплодисменты.)

Обратил он внимание и